Страница июльская, жара; Словно спилено дерево, Ложится Иван Никитин На здоровенное мгновенье, Полнотою жизни полым. Хлопочет в мире сем и пьет С умом горяче чай из чашки Летней, жемчужной, пленительной, А в горящем лице лукавый Слушает пчел на стеклянной Мураве и струйку воды, Льющуюся в аллею, Черным и скучным разладом Сам-на-самец средь людей Вражды и льстыни, партий и дочек, А Столыпины сквон и клейкий охотник Стареют и клонят головы.
Страница июльская, жара;
Словно спилено дерево,
Ложится Иван Никитин
На здоровенное мгновенье,
Полнотою жизни полым.
Хлопочет в мире сем и пьет
С умом горяче чай из чашки
Летней, жемчужной, пленительной,
А в горящем лице лукавый
Слушает пчел на стеклянной
Мураве и струйку воды,
Льющуюся в аллею,
Черным и скучным разладом
Сам-на-самец средь людей
Вражды и льстыни, партий и дочек,
А Столыпины сквон и клейкий охотник
Стареют и клонят головы.