Что общего в восприятии лирическими героями обоих стихотворений осенней природы? ПУШКИН Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса — Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса, В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы. ТЮТЧЕВ Есть в светлости осенних вечеров Умильная, таинственная прелесть: Зловещий блеск и пестрота дерев, Багряных листьев томный, лёгкий шелест, Туманная и тихая лазурь Над грустно-сиротеющей землею, И, как предчувствие сходящих бурь, Порывистый, холодный ветр порою, Ущерб, изнеможенье — и на всём Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовём Божественной стыдливостью страданья.
В обоих стихотворениях лирические герои описывают осеннюю природу как увядание и умиление, чувствуя в ней какое-то особенное очарование. Они видят красоту в том, как леса одеваются в багрец и золото, как ветер шумит в их сенях, как солнечные лучи переливаются сквозь мглу. Оба ощущают мистическую прелесть осенних вечеров, описывая их как таинственные и умильные, среди которых заметно предчувствие грядущих изменений и бурь. Все это создает общее восприятие осени как времени увядания, умиротворения и тайны.
В обоих стихотворениях лирические герои описывают осеннюю природу как увядание и умиление, чувствуя в ней какое-то особенное очарование. Они видят красоту в том, как леса одеваются в багрец и золото, как ветер шумит в их сенях, как солнечные лучи переливаются сквозь мглу. Оба ощущают мистическую прелесть осенних вечеров, описывая их как таинственные и умильные, среди которых заметно предчувствие грядущих изменений и бурь. Все это создает общее восприятие осени как времени увядания, умиротворения и тайны.