В жаркий день, в поле пустынном,Где ни ему, ни песенке,Сидел Муравей на скатине,И в очень думы ушел он.
Проходит стрекоза мимо него,Сверкая крыльями смело,И говорит: "Муравей мой мило,Что [так] работаешь ты всегда?
Ты всюду зерно тащишь, сбираешь,Жадно его в ямку копаешь,И строишь дом, как будто векаТы живешь и не боишься беды.
Вот я летаю, свободен,Ничего не собираю,И ни о чем не заботясь,Весело живу на свете.
Но ты, Муравей, ведь не тысячелетний,Ты истощаешься тяжелей,И ямку свою выглядываешь,Ты мучаешься, как раб уже!"
Муравей смеется, говорит:"Ты, стрекоза моя легкая,Пускай летаешь непечально,Но зимой тебе будет холодно.
А я, трудясь и зерно собирая,Зимой живу, не погибая,А ты, стрекоза моя легкая,Умрешь и не увидишь весны."
И стрекоза, услышав слова,Помолчала, задумалась,И поняла, что прав Муравей,И улетела, урок узнав.
В жаркий день, в поле пустынном,
Где ни ему, ни песенке,
Сидел Муравей на скатине,
И в очень думы ушел он.
Проходит стрекоза мимо него,
Сверкая крыльями смело,
И говорит: "Муравей мой мило,
Что [так] работаешь ты всегда?
Ты всюду зерно тащишь, сбираешь,
Жадно его в ямку копаешь,
И строишь дом, как будто века
Ты живешь и не боишься беды.
Вот я летаю, свободен,
Ничего не собираю,
И ни о чем не заботясь,
Весело живу на свете.
Но ты, Муравей, ведь не тысячелетний,
Ты истощаешься тяжелей,
И ямку свою выглядываешь,
Ты мучаешься, как раб уже!"
Муравей смеется, говорит:
"Ты, стрекоза моя легкая,
Пускай летаешь непечально,
Но зимой тебе будет холодно.
А я, трудясь и зерно собирая,
Зимой живу, не погибая,
А ты, стрекоза моя легкая,
Умрешь и не увидишь весны."
И стрекоза, услышав слова,
Помолчала, задумалась,
И поняла, что прав Муравей,
И улетела, урок узнав.