День был необычно дождливым и хмурым, с самого утра надвигался серый тучи, и ветер шумно свистел за окном. Весь дом был наполнен тяжелым, утинным запахом, который не уходил ни на шаг. Мне казалось, что даже стены были пропитаны этим запахом, словно он стал их неотъемлемой частью.
Утром я встретил на кухне хозяйку дома - простушку тетку Марью. Она стояла у плиты, мешая в какой-то грязной кастрюле что-то невразумительное. Я с трудом сдерживал отвращение, глядя на ее покорные, но грубые движения. Тетка Марья была толстой женщиной с красным лицом и огромными лопоухими, которые она носила, словно знамена своего звания.
Ну что, хлопец, - сказала она мне, не переставая мешать, - позавтракаешь?
Я кивнул молча, не желая общаться. Тетка Марья протянула мне тарелку с каким-то клейким хлебом и поглядела на меня строго.
Ты что, опять вчера поддавался журбе? - спросила она, глядя мне в глаза.
Я молча отказался от тарелки и покинул кухню, стараясь не рассердиться на эту грубоватую женщину. Странно было видеть, как она то утешает, то унижает меня своими словами.
Я решил провести день в своей комнате, отдаленно слыша шум и гомон со двора. Я сел за свой стол и взялся за перо, пытаясь нарисовать что-то изящное, что могло бы выйти из-под моего пера. Но у меня ничего не получалось, словно рука отказывалась слушаться меня.
Так прошел весь день - серый, унылый и невыносимый. Я был один, никто не приходил ко мне, никто не интересовался моим настроением. И в этот момент я осознал, что я действительно недоросль, что я еще не готов к жизни, что мне нужно стать сильнее, чтобы выдержать все испытания, которые принесет мне судьба.
День был необычно дождливым и хмурым, с самого утра надвигался серый тучи, и ветер шумно свистел за окном. Весь дом был наполнен тяжелым, утинным запахом, который не уходил ни на шаг. Мне казалось, что даже стены были пропитаны этим запахом, словно он стал их неотъемлемой частью.
Утром я встретил на кухне хозяйку дома - простушку тетку Марью. Она стояла у плиты, мешая в какой-то грязной кастрюле что-то невразумительное. Я с трудом сдерживал отвращение, глядя на ее покорные, но грубые движения. Тетка Марья была толстой женщиной с красным лицом и огромными лопоухими, которые она носила, словно знамена своего звания.
Ну что, хлопец, - сказала она мне, не переставая мешать, - позавтракаешь?Я кивнул молча, не желая общаться. Тетка Марья протянула мне тарелку с каким-то клейким хлебом и поглядела на меня строго.
Ты что, опять вчера поддавался журбе? - спросила она, глядя мне в глаза.Я молча отказался от тарелки и покинул кухню, стараясь не рассердиться на эту грубоватую женщину. Странно было видеть, как она то утешает, то унижает меня своими словами.
Я решил провести день в своей комнате, отдаленно слыша шум и гомон со двора. Я сел за свой стол и взялся за перо, пытаясь нарисовать что-то изящное, что могло бы выйти из-под моего пера. Но у меня ничего не получалось, словно рука отказывалась слушаться меня.
Так прошел весь день - серый, унылый и невыносимый. Я был один, никто не приходил ко мне, никто не интересовался моим настроением. И в этот момент я осознал, что я действительно недоросль, что я еще не готов к жизни, что мне нужно стать сильнее, чтобы выдержать все испытания, которые принесет мне судьба.