С какой целью российская политика общается на узаконенном англоязычном суржике, ведь "омбудсмен выступила в Госдуме" звучит странно, лучше уж "уполномоченная в Госдуме" или "омбудсвумен в парламенте"?
Российская политика обращается к англоязычной аудитории на суржике или смешанном языке с целью сделать информацию более доступной и понятной для широкой аудитории. Они могут использовать такие конструкции, чтобы сохранить ключевые термины и не переводить их дословно, так как это может вызвать недопонимание или потерю смысла высказывания. Например, "омбудсмен выступила в Госдуме" может быть использовано для обозначения того факта, что человек, исполняющий функции омбудсмена, выступил перед депутатами Государственной Думы.
Российская политика обращается к англоязычной аудитории на суржике или смешанном языке с целью сделать информацию более доступной и понятной для широкой аудитории. Они могут использовать такие конструкции, чтобы сохранить ключевые термины и не переводить их дословно, так как это может вызвать недопонимание или потерю смысла высказывания. Например, "омбудсмен выступила в Госдуме" может быть использовано для обозначения того факта, что человек, исполняющий функции омбудсмена, выступил перед депутатами Государственной Думы.